Блаженны кроткие (продолжение)

няяяя, вы где??

А вот и мы! ^^
---------------------------------

Глава 4.
Kyrie Eleison! Kyrie Eleison!
(Господи, помилуй! Господи, помилуй!)

- Простите меня, святой отец, ибо я согрешила... - стройная священница в темно-зеленом платье не смела поднять взгляда на резную решетчатую перегородку исповедальни.
- Исповедуйся, дитя моё. Покайся, и Бог простит, - тихий голос святого отца-исповедника ничуть не успокоил; напротив, заставить себя вслух признаться в своем грехе стало еще труднее.
- ... предавалась нечестивым мыслям о мужчине..., - быстро проговорила девушка. Но легче измученной душе не стало...
- Часто ли посещают тебя такие мысли? - спросил священник ровно.
- Часто, святой отец... - призналась девушка, и щеки ее залились румянцем.
- Кем тебе приходится этот мужчина? - последовал новый вопрос исповедника.
- Никем... - в голосе священницы промелькнуло разочарование. А ведь и правда... они никем друг другу не приходится! Но, подумав, она исправилась, - Другом... он мой друг, святой отец. Мы не женаты, не помолвлены... Я помогла ему очиститься от злого духа, терзавшего его...
Девушка замолчала. Она знала, что священник не станет расспрашивать ее о подробностях "греховных мыслей". Но были ли они так греховны?.. Все, что священница знала об отношениях мужчин и женщин, было почерпнуто из редко попадавших в монастырь, где прошла ее юность, художественных книг, рисовавших подобные отношения скупо и туманно. Зато Святое писание возводило запреты, и гласило "не прелюбодействуй!"... Когда же верная Юлиана с хихиканьем подсовывала оробевшей подруге яркие иллюстрации огромных томов на тему любовного искусства, привезенных когда-то ее отцом со свободной в этом плане родины, священница краснела, закрывала лицо руками, стараясь не глядеть на красочные картины. Но женское любопытство брало свое, и несмотря на все свои показные старания, девушка украдкой бросала цепкий взгляд на вощеные страницы...
- Простите меня, святой отец, - снова попросила она.
- Господь милостив, дитя, да простятся тебе грехи твои. Помолимся же Всевышнему о спасении душ наших, - ответствовал священник, и девушка подхватила певучий текст молитвы, начатой им...

Окончив исповедь, Аквамиррэль покинула церковь. Обыденный и серый, храм города Хугеля был совсем не похож на торжественно-яркий Собор в Пронтере... Но сейчас хотелось именно спокойных, тусклых, умиротворяющих церковных стен...
Хотя, умиротворения, на самом деле, не удалось достигнуть даже здесь.
На душе молодой священницы было все так же неспокойно и тяжело - исповедь и отпущение не принесли желаемого облегчения. Напротив, стало еще хуже... Покаяние не стерло греховных помыслов, и лишь усилило мучение тем, что все старания следовать заповедям Божьим рассыпаются в прах...

Около храма была устроена специальная площадка для проведения свадебных церемоний. Пышное венчание проходило там и в этот день. Шумная толпа гостей устроилась на украшенных цветами скамьях. На каменном возвышении, под увитой плющом и розами аркой, стоял небольшой алтарь. Аббатиса в ярком, праздничном одеянии, простирала руки над склоненными головами стоявших перед нею жениха и невесты, произнося молитвы Господу.
Аквамиррэль остановилась, издалека наблюдая за торжеством. Вот жених, статный и широкоплечий, одетый в щегольской пурпурный фрак, произносит свадебную клятву; вот невеста, хрупкая и тоненькая в кружевах и оборках роскошного белоснежного платья, скромно потупившись, вторит молодому супругу, говоря о любви и верности. И вот, их клятвы скрепляются поцелуем...
Молодая священница, пылая от смущения, поспешила прочь.
Как бы ей хотелось стоять так же, у аналоя, в наряде невесты... как хотелось бы слышать его голос, его слова любви... как хотелось встретить губами его поцелуй...
Эх... Кажется, пора снова возвращаться в церковь, в исповедальню, и снова каяться, молить о прощении и очищении помыслов... Но если так, то исповедальню можно не покидать совсем!
Растерянная, смущенная Аквамиррэль торопливо открыла портал, и скоро очутилась в Аль де Баране.

***

Работы по отделке внутреннего убранства собора в Аль де Баране шли полным ходом. Несколько кузнецов, нанятых в Пронтере, ставили новые скамьи для прихожан, чинили разрушенный алтарь. Молодые послушники и послушницы - их было четверо - с веселым энтузиазмом подметали полы, выносили из храма ветошь и старый мусор. Они, всю жизнь проведшие здесь, в "земле обетованной", отличались от тех, что жили вместе с Аквамиррэлью в монастыре Амацу. Радостные, верящие в Чудо, ожидающие приключений... Иногда ей казалось странным, что эти подростки, вообще, увлеклись её идеей воссоздания забытого храма...
А идея эта посетила девушку неслучайно. Тогда, после страшной ночи борьбы с Демоном, священница не знала, что ей делать... куда идти. Дома у нее не было, обещание, данное подруге, она выполнила. Юлиана и Максимилиан, благодарные ей за избавление, настояли на том, чтобы молодая священница вернулась вместе с ними в Аль де Баран, и поселилась в их доме. Одним из главных аргументов Юлиана, искусительница в юбке, выбрала то, что теперь у Аквамиррэли может появиться шанс совершить еще одно богоугодное дело - восстановить городской собор и начать вести церковные службы для верующих.
Молодая священница согласилась. Конечно, служб она никогда не вела... но, как оказалось, ей и не пришлось бы этого делать. Узнав о том, что собор скоро вновь откроет свои двери для прихожан, несколько священников и послушников вызвались помочь инициативной девушке. Один из этих священников горячо желал проводить церковные богослужения.

За эти четыре месяца жизни в Аль де Баране Аквамиррэль почти не изменилась. Стала чаще смеяться, чаще краснеть от смущения, и, не зная как вести себя или как понимать других, все чаще обращалась к долгим молитвам.
Юлиана была всё такой же - веселой, взбалмошной выдумщицей, постоянно старалась вытащить подругу и брата куда-нибудь; все так же спала до обеда, радовалась вкусной еде и часто являлась домой с коробочкой свежих пирожных или маленьким бочонком сидра.
Отношения Аквамиррэли с братом подруги... сложно было назвать отношениями. Оставаясь дома вдвоем, они иногда без умолку разговаривали обо всем подряд, словно боясь, что между ними повиснет тишина. Если же случалось, что такая тишина повисала, они часами не решались заговорить друг с другом, не зная, с чего начать. Перебрасывались редкими фразами, улыбками... взглядами. И если взгляды их встречались, то молодые люди сейчас же начинали искать предлог скрыться с глаз друг друга. Но иногда они вместе отправлялись в старую Часовую башню, что стояла на главной площади города, и вступали в бой с нечистыми силами, обитающими там.

***

Солнце было в зените, когда волшебник в черном одеянии и священница в зеленом платье показались на мостовой у Часовой башни.
- Что сегодня, поднимемся на самый верх? - спросил волшебник у своей спутницы.
- А..., - она несколько замялась, - Кажется, у меня нет ключа, чтобы открыть вход туда.
- У меня есть, - он улыбнулся, и ловко подбросил на ладони небольшую связку золоченых ключей, - Так что это не проблема.
- Тогда - да благословит нас Господь... - начала было священница, но ее оборвал хрипловатый, слабый мужской голос.
- Благородная сударыня, исцелите меня, ради всего Святого! - на широких ступенях у часовой башни сидел израненный крестоносец. Его золотисто-рыжие взлохмаченные волосы кое-где слиплись от пота, уголок рта оттенял подсохший кровоподтек, щеку украшали свежие ссадины, а бирюзовые глаза смотрели жалобно.
Аквамиррэль простерла руку над головой "настоящего вояки", и его окружила исцеляющая аура.
Через секунду здоровый, высокий и широко улыбающийся крестоносец поднялся на ноги.
- Благодарю Вас, сударыня! Вы очень добры!
- Что Вы, - улыбнулась в ответ священница, - Я лишь выполняю свое предназначение.
- Вы еще и скромны! - крестоносец приложил к груди руку, - Ничто так не украшает девушек, как скромность! Позволите узнать ваше имя?
- Аквамиррэль... - немного смутилась священница.
- Польщен! Польщен! - он приложился губами к ее руке, - А я - Август. Август Блэксхейн. Всегда к Вашим услугам!
Деликатное покашливание прервало поток любезностей.
- Прошу прощения, - Аквамиррэль осторожно освободила свою руку, - Нам пора...
- Не смею задерживать, - крестоносец поклонился, и отсалютовал, - Но позже я найду Вас, Аквамиррэль!
Волшебник и священница скрылись в часовой башне, оставив вояку одного.
- За последние несколько лет, - неторопливо начал Максимилиан, - Я не встречал война Господа, который бы был мне симпатичен.
- Этот довольно мил, - улыбнулась Аквамиррэль, складывая руки для благословляющих молитв, - Забавный.
- Мил? - переспросил волшебник, получая благословение, - Может быть. Хотя, мне ли судить об этом, но я не увидел в его взгляде света разума. Зато, конечно, груда мышц присутствует. Да, пожалуй, такие должны нравиться девушкам.
Священница улыбнулась, и пожала плечами:
- Не знаю. Я не задумывалась об этом...
На этом разговор окончился. И за все время, проведенное в башне, Аквамиррэль и Максимилиан едва ли перекинулись парой длинных фраз. Каждый был погружен в собственные размышления...

***

В это утро Август Блэксхейн снова появился у порога пока еще закрытого собора. Максимилиан из окна наблюдал за тем, как высокий крестоносец неуклюже топчется на месте, расспрашивая о чем-то зеленоволосую священницу. Она же, опустив глаза в книгу Святого Писания, кажется, объясняла ему что-то. Эта картина повторялась каждое утро уже в течение почти двух недель.
- Что же он, каждую строчку Библии, что ли, просит ему объяснить?! - не выдержал волшебник, отходя от окна, и усаживаясь за стол.
- Ты это про что? - Юлиана, против своего обыкновения рано сегодня проснувшаяся, гремела чашками, - Будешь чай?
- Буду, - отозвался брат, и забарабанил пальцами по столешнице.
- Так чему ты там так возмущался? - девушка поставила чашки на стол, - Не вздумай только рассказывать, что мне показалось. Уж от меня-то ты ничего не скроешь.
Волшебник усмехнулся, и пододвинул чашку к себе поближе.
- Да в общем-то, все хорошо. И я не хотел бы лезть не в свое дело. Так, вырвалось... - он вдохнул аромат крепкого чая, - С кем не бывает...
Юлиана чуть нахмурилась. Не так давно ее брат был во власти злых сил, и мало ли, что сейчас могло придти ему в голову. Она-то понимала, в чем причина недовольства Максимилиана.
- Да уж, бывает у некоторых, это точно... - подмигнула рыцарша и, стянув печенинку из неглубокой миски, покрытой салфеткой, с кажущейся небрежностью спросила, - Ну, а как ты относишься к Мире?
- Я очень благодарен ей, - отозвался брат, обхватив чашку ладонями. Чашка была горячей, но руки словно не чувствовали боли, - Она ведь спасла меня...
- Ммм... - Юлиана поморщилась, - Что с этого толку, если ты сидишь тут с таким лицом, словно сейчас убежишь, опять свяжешься с темными силами, и обрушишь их все и сразу прямо на голову ничего не подозревающему сопернику?
Она старалась придать своим словам как можно более шутливый, легкомысленный тон. В ответ волшебник лишь хмыкнул, и снова сделал глоток чая.
Помолчали. Юлиана задумчиво хрустела печеньем.
- Послушай, - наконец, решилась спросить прямо она, - Мира ведь нравится тебе, признай!
- Ты знаешь, - последовал короткий ответ.
- О, так значит, ты ревнуешь? - рыцарша отставила чашку.
- Да неужели? - волшебник приподнял бровь, но гримаса удивления вышла не очень убедительной.
- А скажешь - нет? - рыцарша рассмеялась, - По-твоему, это только ты глядишь в окошки, и видишь, как там... ммм... всякие люди беседы разговаривают.
- Мира может разговаривать с кем пожелает, - задумчиво произнес Максимилиан, и уставился в свой недопитый чай, - Она вольна поступать так, как хочет.
- А ты?
- Что я?
- Чего ты хочешь? - Юлиана сделала ударение на слово "ты".
- Ты знаешь, - снова коротко ответил ей брат.
Юлиана только скривила губы, и налила себе еще душистого чаю.
- А поговорить ты не пробовал с нею?
- Это о чем? - волшебник, не выпуская чашки из рук, откинулся на спинку стула.
- О том, что я тут знаю, - съязвила Юлиана, - О том, о чем мы с тобой сейчас говорим.
Максимилиан снова хмыкнул. Помолчал немного, а затем спросил, скорее даже самого себя:
- Разве ей будет интересно это услышать?..
Седая рыцарша пожала плечами:
- Почему бы и нет?
- Потому что она, если ты обратила внимание, разъясняет одному бугаю в доспехах смысл Священного Писания... Будто он хоть одно ее слово понимает...
- Ага, - Юлиана рассмеялась, - Ты хочешь сказать, что это - флирт. Ну, а если это односторонний флирт? Может, они просто разговаривают о религии! Вам бы с Мирой... ну... объясниться...
- В чем объясниться? - сощурился Максимилиан.
- Ты знаешь, - ответила девушка фразой брата.
Затем она поднялась со стула, и принялась надевать плащ.
- Ладно, у меня есть несколько дел в Пронтере. Не скучай тут... - она приблизилась к брату, и поцеловала его в щеку, - И подумай о моих словах.



(Продолжение следует)

хе-хе-хе =)))

Ееей! XD
Даёшь романтику! XD

*С нетерпением ждет продолжения попивая чай и смотря на то, как за окном льет дождь*

Аййя... меня терзают смутные сомнения...(с)Иван Васильевич Бунша

Глава 4. Продолжение.

***

Когда Юлиана подошла к ступеням закрытого собора, Аквамиррэль вручала крестоносцу в руки Библию. Он учтиво поблагодарил. Священница благословила его, и сияющий от радости вояка промчался мимо рыцарши, едва ли успев приветственно кивнуть ей. Юлиана ответила ему широкой улыбкой, и направилась к Аквамиррэли, которая уже было вошла в храм.
- Эй, Мира! - позвала рыцарша, - Найдешь минутку для меня?
- Конечно, Юли! - Аквамиррэль подошла к подруге, - Для тебя - сколько угодно, всегда.
- Пройдемся? - предложила Юлиана, - Ты, наверное, устала на одном месте стоять...
Священница улыбнулась смущенно, и поспешила за подругой.
Девушки медленно двинулись в сторону мостика через канал.
- Я смотрю, в последнее время тебя окружает все больше воинов меча, - отметила Юлиана, глядя на подругу, - Я, крестоносец этот... Тебе с ним интересно?
Священница рассмеялась, и привычно откинула за спину одну из своих кос.
- Я просто поясняю ему Священное Писание, - ответила она, - Для него многое туманно в богословии, но он старается, хочет понять...
- Знаем мы, чего он на самом деле хочет! - протянула Юлиана, словно обращаясь к невидимой аудитории.
- О чем ты говоришь? - Аквамиррэль остановилась.
Рыцарша сделала еще несколько шагов, тоже остановилась, и развернулась лицом к подруге:
- О том, что вы выглядите как настоящие голубки... Воркуете-воркуете...
Священница вспыхнула:
- Голубки? Он и я?.. Воркуем?..
- Да! - Юлиане, как всегда, нравился эффект, произведенный на подругу ее словами, - Ну, ты-то, может, ведешь с ним беседы о Законе Божьем... А уж он-то рассчитывает на легкий флирт с тяжелыми последствиями. Поверь мне, я-то этих рубак знаю - сама из их числа.
Священница засмеялась, и прижала ладони к раскрасневшимся щекам.
- С чего бы это ему со мной флиртовать?
- Да ты себя видела? - Юлиана склонила голову к плечу.
- А что со мной не так? - замерла девушка.
- В том-то и дело, что все так! - рыцарша всплеснула руками, - Какой же дурак откажется от миловидной жены-священницы, которая будет следовать за ним всюду, и оказывать поддержку в бою?
Аквамиррэль отмахнулась:
- Не говори глупости. Замуж меня никто звать не собирается.
- А ты бы пошла, если бы позвали? - Юлиана подошла к большой клумбе, усеянной яркими цветами.
Священница пожала плечами. Перед глазами возникло то увиденное ею венчание в Хугеле; те мысли, что оно разбудило, вернулись.
- А что ты, кстати сказать, о брате моем думаешь? - рыцарша сорвала один цветок с клумбы, и глубоко вдохнула его сладковатый аромат.
Аквамиррэль поглядела в сторону. Что она думает о брате Юлианы?.. Думает... и часто...
- Да почему ты, вообще, решила заговорить об этом? - наконец спросила она вместо ответа.
- Мне просто стало интересно, неужели только я одна вижу совершенно очевидные вещи, - с этими словами девушка вложила в руки подруге сорванный цветок, и торопливо зашагала прочь, оставив зеленоволосую священницу в растерянных чувствах.

***

Близилась полночь. В комнате царил уютный полумрак, сухо потрескивали дрова в камине. На высоком резном стуле, приставленном к письменному столу, восседал черноволосый бард, и заворожено глядел на пляшущие языки пламени. Он ждал прихода вдохновения...
И именно в этот момент раздался громкий стук в дверь, разрушая хрупкую идиллию, словно брошенный в оконное стекло камень. Немного раздосадованный, хозяин поспешил отворить ее, чтобы полюбоваться на нарушителя своего спокойствия. За дверью его ожидала отнюдь не Муза. И даже не какая-нибудь хорошенькая танцовщица...
- А... Ты, Август... - устало произнес бард, - Ты хоть знаешь, который сейчас час?
- Прости за поздний визит, Тэн-Тэн, дружище, - ответил ему запыхавшийся рыжий крестоносец, - Но у меня к тебе и правда очень важное дело! Эй... может, впустишь?
- Ну, проходи, - хозяин посторонился, пропуская нежданного гостя в комнату, - Не выгонять же тебя на улицу. Только не называй ты меня больше Тэн-Тэн. Ты же знаешь, как я ненавижу эту кличку!
- Хорошо, Валлер, - ответил рыжий вояка, - А скажи, у тебя нет ли чего-нибудь... ммм... ну, выпить? Я имею в виду - что-нибудь покрепче чая.
- Ты же знаешь, что я такого не пью, - заворчал Валлер, направляясь к одному из притаившихся в полутьме шкафов, - Алкоголь плохо влияет на голос. А голос - это мой инструмент.
- Ну, я же знаю - у тебя всегда припасена бутылочка на всякий случай, - Август подмигнул, и поспешил сделать комплимент хозяину, - А кроме голоса и лиры у тебя еще целая уйма прекрасных инструментов.
Да, комплимент вышел неуклюжим. Бард расхохотался, и поставил на стол бутылку темно-лиловой мастелловой настойки и высокую рюмку. Через минуту там же появилась тарелка вяленого мяса, нарезанного тонкими ломтями, белый хлеб и блюдо с фруктами. Налив гостю настойки, хозяин занялся приготовлением кофе для себя-любимого.
- Ну, выкладывай, что там у тебя.
Крестоносец опрокинул рюмку, крепко зажмурился, и привычно занюхал боевой латной перчаткой. Затем он соорудил себе бутерброд, и, держа его двумя пальцами, начал. Издалека.
- Эх, хороша у тебя настоечка, пробирает прямо до самых костей!
- Матушка готовила, - отозвался бард, - Ты не отвлекайся, рассказывай, что тебя к ночи принесло ко мне.
- Ладно... - крестоносец глубоко вздохнул, и положил бутерброд на край тарелки, - Мне нужно, чтобы ты написал для меня... за меня... стихи. Красивые стихи...
- Женщине? - встрепенулся бард, - Неужели ты, наконец, смирился с уходом Далиллы?
- Это в прошлом, - нахмурился Август, - В конце концов, она выбрала другого - и это ее путь, - он налил себе еще, и снова зажмурился, выпив, - А моя дорожка привела меня в храм...
- Так-так, - Валлер опустился на стул с чашечкой кофе в руках, - Выходит, твоя новая возлюбленная - священница.
- Ну... она еще не знает, что она моя возлюбленная, - смутился крестоносец.
- Ага, - бард сделал маленький глоток, - И ты, значит, хочешь признаться ей в любви в стихах. Ну что ж, хороший ход придумал. Девушки любят такое.
Валлер, продолжая держать чашку одной рукой, другой полез в глубину письменного стола, извлекая оттуда небольшую пачку листов бумаги и серебристый карандаш.
- Опиши мне свою избранницу, - попросил он.
- Э... ну... м... она красивая... - начал Август.
- Это само собой, - нахмурился бард.
Он поставил чашку, и зажег несколько свечей. Над столом стало светло.
- Расскажи мне, какая она? Какой у нее характер, как она разговаривает, как ведет себя с тобой? - пояснил он.
- Она... - крестоносец немного погрустнел, - Она улыбается мне. Но при этом никогда не пускает меня себе в душу, никогда не раскрывает чувств. Она невинна, или хочет казаться невинной... Хотя, нет, наверное, эта невинность совершенно искренняя... Еще? Очень набожная. Прохладная... иногда даже больше, чем хотелось бы - просто лёд! И кажется, что специально не хочет замечать моих намеков, даже самых прозрачных.
- Эк ты разговорился, - Валлер поцокал языком, - Видно, крепко она тебя задела, эта дамочка. Ну что ж... Выдумаем что-нибудь милое...
Бард принял позу мыслителя. Крестоносец опрокинул еще рюмочку настойки, и принялся жевать яблоко.
- Не хрусти так, - Валлер отнял яблоко у Августа, - Ты меня сбиваешь! - откусив от добытого у приятеля плода немалый кусок, он поставил его на стол, рядом со стопкой чистых листов бумаги.
- Так-так-так... Любовь-кровь... нет-нет, это избито... Меня-тебя... ууу... банально... Не подходит... Кстати!
От этого резкого "кстати" крестоносец явственно вздрогнул, а бард продолжал:
- Ты уверен, что у этой священницы нет любимого мужчины? Женщины редко бывают вот так вот холодны и недоступны, если их сердце свободно...
- Не думаю, - признал Август, - Видел с нею иногда одного волшебника... Но едва ли они вместе - даже за руки не держатся. Все на расстоянии... Не похожи они на парочку.
- Волшебник - серьезный противник! - Валлер поднял вверх карандаш.
- Это ты все к чему? - помрачневший рыжий крестоносец снова потянулся к бутылке.
- Да, ни к чему, - махнул рукой бард, - Так, болтаю. Не мешай, вообще!
И он снова принялся за сочинительство.
Следующие два часа, наполовину опустошивший бутылку настойки рыжий молодой человек наблюдал творческие метания приятеля. Бард бормотал слова, стараясь подыскать рифму, морщил лоб, улыбался, хмурился, злился, ругался, комкал исписанные листы бумаги, и раскидывал их по комнате. Затем долго ползал по полу, собирая и разглаживая их, видимо, возвращаясь к каким-то старым вариантам. Он то сидел неподвижно, как статуя, то расхаживал взад-вперед по комнате; бренчал на гитаре, перебирал струны лютни, наглаживал золоченый бок любимой лиры... Постукивал по столу тонкими пальцами, вертел в них серебристый карандаш, кусал его кончик, и нервно теребил свою длинную иссиня-черную косу.
Наконец, поставив последнюю точку, Валлер громко возвестил:
- Готово!
Задремавший было крестоносец едва удержался на стуле.
- Получился сонет! - предупредил творец, - Послушай-ка:

Наступит день - и ты поймешь меня;
Отринешь стыд, падешь в мои объятья...
Но до того лишь удостоен я
Украдкой твоего касаться платья.

Ах, если б только жар в груди моей
Расплавил лёд души твоей невинной!..
Ах, если б одиночество ночей
Сменилось ночью страсти - тёмной, длинной...

Но к пламени, что разожгла сама,
Приблизиться ты не спешишь нисколько...
А я всё мучаюсь, люблю, схожу с ума!..
Но вызываю жалость - да и только...

Почувствуй жизнь! Закрой молитвослов!
Пойми меня... прими мою любовь!


Валлер еще несколько секунд постоял в торжественной позе, потом расслабил плечи, уселся и спросил:
- Ну, как?
- Великолепно! - горячо заверил его рыжий крестоносец, - Нет слов просто! Вот прямо то, что надо!
- Ну и хорошо, - бард потянулся к давно остывшей чашке кофе.
- Надо бы только переписать этот сонет красиво... - пробормотал Август.
Валлер, в этот момент хлебнувший холодного кофе, выплюнул горькую жидкость обратно в чашку:
- Брр... гадость, ненавижу остывший... Переписать сонет красиво? - он уже обращался к приятелю, - Извини, братец, но это уже не ко мне. Я поэт, а не каллиграф тебе какой-нибудь. А вообще... перепиши-ка ты его сам. Что ты так на меня смотришь?
- Да у меня же некрасивый почерк! - возразил Август.
- Зато будет видно, что ты старался. Сам писал, от всего сердца, - заверил Валлер, - Девушки это любят...
- Точно?
- Уж поверь мне... На вот тебе чистый лист, вот перо, вот чернила. Работай!
И выставив перед воякой на стол все необходимое, бард устроился в мягком кресле перед камином.
Август пытался выводить буквы как можно красивее и ровнее; несколько раз приходилось переписывать - слишком часто дрожащая от волнения рука делала помарки, писала не те буквы... Но, наконец, работа была окончена, и, подождав, пока чернила высохнут, вспотевший от стараний крестоносец сунул лист с сонетом в Библию, что он одолжил у Аквамиррэли накануне.
- Ну вот, я закончил! - сказал он барду.
Сонный Валлер поднялся с кресла и потянулся.
- Что ж... - сказал он, провожая гостя до двери, - Желаю тебе удачи. От всей души!
- Спасибо, - горячо поблагодарил его Август, - Огромное спасибо тебе за помощь. За стихи, за то, что приютил меня этой ночью...
- Ну, а на что еще нужны друзья и согильдийцы? - бард похлопал крестоносца по плечу, - Ты же знаешь, что мои двери всегда открыты для тебя...
- Эх... спасибо еще раз! - улыбнулся Август, и исчез за дверью.
Валлер запер за ним, постоял немного в задумчивости, а, затем, задув догорающие на столе свечи, повернулся в сторону кровати.
- А теперь - спать!..

***

Приближалось время обеда. Аквамиррэль и Юлиана, нагрузив верную Пчёлку сумками продуктов, торопились домой, готовить еду для работающих в соборе умельцев. Денек стоял погожий, и рыцарша, то и дело дёргающая пеко за поводья, жмурилась на солнце. Её молодая спутница снова была погружена в размышления, и казалась отстраненной.
- Юли... - наконец, священница решила заговорить, - А где сегодня твой брат? Я не видела его утром...
- А, - Юлиана небрежно поправила челку, - Опять отправился в Часовую башню, я так думаю.
- Один? - Аквамиррэль остановилась.
- А что такого? - рыцарша пожала плечами, и протянула подруге руку, - Пойдем-ка дальше, у нас еще дел много. А за Максимилиана не беспокойся - он не в первый раз туда один ходит. Да и к тому же он при мне заключал контракт с Кафрой на случай... ммм... ну, на всякий случай. Самое страшное, что может случится - вернется домой побитый, - она подмигнула, - Ты же его вылечишь, ведь правда?
Священница кивнула. Странный вопрос задала Юлиана... как же можно не оказать поддержки тому, кого...
- Эй, да не отставай же! - рыцарша оборвала ход почти романтических переживаний девушки, потянув ее за собой к дому.


У самых церковных ступеней подруг поджидал Август Блэксхейн. Похоже, крестоносец уже давно пришел сюда. Увидев девушек, он радостно заулыбался, и направился к ним на встречу.
- Добрый день! - поздоровался он.
- Добрый! - ответила Юлиана, противопоставляя его улыбке свою полуухмылку, - Мира, - она обратилась к Аквамиррэли в полголоса, рассчитывая на то, что и Август услышит ее слова, - Ты не забывай, что у нас всего час до обеда остался, а еще ничего не готово!
- Я помню, - отозвалась девушка, и улыбнулась крестоносцу, - Добрый день, сэр Блэксхэйн. Вы не сердитесь, но сегодня я едва ли смогу уделить Вам достаточно внимания... Похоже, разговоры о Законах Божьих придется отложить до завтра...
- Ничего, ничего... - Август, конечно, расстроился, но постарался не подавать виду, - Я и завтра приду... Только вот - я книгу вам отдать хотел... В ней, знаете, так легко, хорошо черпать уверенность... Но она Ваша...
- Вы могли бы оставить эту Библию себе... - начала было Аквамиррэль, но голос позвавшей её Юлианы напомнил ей о делах, - Хорошо, впрочем, как пожелаете. Что ж... До встречи!
- До встречи... - эхом повторил Август, низко поклонившись.
Он еще некоторое время смотрел на двери дома, которые закрылись за спиной священницы, а потом поплелся по направлению к городской площади.

Аквамиррэль положила Библию на край стола в гостиной. Юлиана уже разбирала закупленные продукты на кухне, и громко напоминала, что готовить она не умеет, и станет только помогать подруге, если, конечно, не станет мешать, и вообще - обед скоро подавать, а приготовление его еще и не начато.
- Иду-иду, не кипятись! - с улыбкой отвечала ей священница, закатывая рукава своего платья.
Повязав брошенный Юлианой на стул передник, Аквамиррэль перехватила свои косы большой заколкой, и вошла в кухню.

***

В высоком потемневшем небе разгорелись звезды. Близился первый час ночи, и Юлиана, утомленная кулинарными подвигами прошедшего дня, уже давно отправилась спать. Максимилиан все еще не вернулся домой, и Аквамиррэль чувствовала себя очень неспокойно из-за этого. Она подмела пол в кухне, перемыла всю посуду, которой после обеда скопилось немало, и подумывала облегчить душу, замирающую в ожидании возвращения волшебника, чтением Ветхого Завета.
Выйдя в гостиную, девушка обнаружила, что чародей уже вернулся домой. Он стоял у стола и перелистывал страницы Библии, второпях оставленной там священницей еще днем.
- Максимилиан. Наконец-то ты вернулся, - Аквамиррэль подошла к столу, - Я уже забеспокоилась. Ты не ранен?
- Со мной все в порядке, - ответил тот, поднимая глаза от книги, - Но за беспокойство спасибо.
- А, может быть, ты есть хочешь? Ну, или хотя бы чаю попить... - девушка боялась, что разговор зайдет в тупик, как много раз до этого. Она не могла решить, чего ей хочется - остаться сейчас рядом с этим мужчиной, или скорее уйти с его глаз... поход на кухню быстро разрешил бы ее дилемму, - Осталось немного пирога - он вкусный, мы с Юлианой пекли...
- Юлиана что-то приготовила? - шутливо изумился волшебник, - И все, кто отведал ее стряпню, даже выжили? Тогда я точно должен попробовать этот пирог.
И, поглядев на улыбающуюся Аквамиррэль, добавил, задумчиво сощурившись:
- Ты сегодня очень заботлива.
- Ну... ты ведь мой друг, - девушка чуть смутилась, и поторопилась скрыться на кухне.
- Друг... ну да... - пробормотал молодой человек, возвращаясь к прерванному чтению.
Перелистнув страницу Библии, чародей нашел сложенный вдвое листок бумаги, вложенный в книгу. Отложив Библию подальше на стол и развернув найденное послание, волшебник начал вслух читать написанное:
- Наступит день, и ты поймешь меня; отринешь стыд, падешь в мои объятья... Но до того лишь удостоен я украдкой твоего касаться платья...
Молодая священница, появившаяся на пороге гостиной с подносом в руках, так и замерла. Она слушала слова, произносимые его голосом, слушала само звучание этого голоса, и не верила себе... боялась поверить, боялась проснуться, и узнать, что это все только пригрезилось, что ее самые смелые мечты остались мечтами - а ведь сейчас волшебник, так долго, так нежно любимый ею - этими стихами признавался ей в любви...
-... Пойми меня. Прими мою любовь! - торжественно закончил Максимилиан.
Аквамиррэль сама не понимала, как она умудрилась донести поднос до стола, не выронив из рук. Сейчас волшебник и священница стояли совсем близко. Он молчал. Она не поднимала взгляда от стола.
- Почему ты не говорил раньше?.. - тихо спросила она, наконец, сложив дрожащие от волнения кисти рук на подоле своего платья.
- Потому что... это не мои стихи, - вздохнув, ответил чародей.
Девушка почувствовала себя так глупо, как никогда прежде в жизни. Захотелось провалиться под землю, или хотя бы убежать - скорее, без оглядки, от этого человека, от этого дома... И не думать, не слышать ничего! Глаза защипало. Аквамиррэль зажмурилась, отвернулась и отступила на шаг, но теплые ладони легли ей на плечи, и снова развернули ее лицом к волшебнику.
- Но эти стихи - чьи бы они ни были - как нельзя лучше описывают мои к тебе чувства, Мира...
Она успела лишь открыть глаза, и поднять на Максимилиана чуть удивленное лицо... Он больше не произнес ни слова, и, крепко сжав девушку в объятьях, осторожно поцеловал. Для молодой священницы это был первый поцелуй в жизни. И он показался таким сладким и почти целомудренным...
"Как же хорошо..." - только и мелькнуло в затуманенной голове девушки. Но когда поцелуй стал смелее, голос девичьего разума взял верх над закипающими страстями.
- Нет! - священница решительно отстранила волшебника от себя, и, заметив его замешательство, пояснила, - Так нельзя... Мы еще не женаты.
Максимилиан не спеша выпрямился. Только что сходящий с ума от желаний молодой человек вмиг стал серьезным и задумчивым.
- Любовь к Богу в твоем сердце сильнее любви к простому смертному, я вижу, - произнес он, надевая свой длинный черный плащ с высоким воротником.
Потом он решительно повернулся к дверям, и покинул дом.
Аквамиррэль бессильно опустилась на стул. Не хотелось задавать вопросов - ни себе, ни кому бы то ни было. Не хотелось слышать ответов. Не хотелось вообще ничего - насколько хорошо и легко девушке было несколько минут назад, настолько тяжело и ужасно она чувствовала себя теперь. Все мечты и надежды испарились от одной фразы...
Аквамиррэль закрыла глаза. Она ожидала слёз, что облегчили бы её боль и разочарование, или блаженной пустоты, или спасительного сна... Девушка сама не знала, сколько она просидела вот так, не шелохнувшись, пока не услышала голос Максимилиана:
- А я думал, ты встретишь меня более радушно...
Волшебник стоял перед нею, держа в руках охапку красных роз. Аквамиррэль сперва не поверила своим глазам. Но розы были настоящими. Они благоухали, как и положено розам, и оказались совершенно реальными, когда Максимилиан, опустившись рядом с нею на колено, вручил их ей.
Девушка приняла цветы, словно чужими руками сжимая длинные стебли, на которых не было шипов.
- Прости, что я так долго, - с извиняющейся улыбкой продолжал волшебник, - Просто самые лучшие цветы можно найти только в Морроке... Так же, как и лучших ювелиров... - прибавил он, извлекая откуда-то из-под отворота перчатки обручальное колечко.
- Я прошу тебя стать моей женой, - сказал он, надевая кольцо на палец ошеломленной священницы.
Аквамиррэль молча кивнула в ответ. И все-таки расплакалась... но впервые за много лет это были слёзы радости...


(Продолжение следует)

НЯ)))/lv/lv/lv/lv/lv/lv

Арррргх какие эмоции. Интересно, будет ли бой между крестоносцем и чародеем?)))

Ни будет... У ниё брат в Ордене, он там если че словечко замолвит))

/lv/lv/lv/lv/lv/lv/lv/lv

Иии! Свадьба! =З
Какая прелесть =З
=^_^=

няяяяяяяя)))))))))

:)

Поздняк метаццо (с), она уже помолвлена.

Аааааа !!!! Нет слов :):):)
Так легко читать, так всё ярко описано, сюжет так захватывает. Мне ужасно... я бы сказала чрезвычайно понравилось!!!
:th_luvluv1::th_luvluv1::th_luvluv1:

P.S только жалко, крестоносцев я больше люблю...:):):)

Изумительно!!:th_luvluv1:
Очень очень жду продолжение ))

Глава 5.
Magnificat anima mea Dominum!
(Величит душа моя Господа)


- Мама, посмотри, у меня хорошо получилось? - девочка лет пяти протянула вперед ладошку, на которой был раскатан тонкий блинчик теста.
Мирабэлла перестала раскатывать тесто скалкой, и поглядела на работу дочери:
- Очень хорошо, солнышко. Ты прямо умница у меня. Теперь давай положим начинку в пирожок, вот сюда, в серединку...
Девочка, прикусив кончик языка от старания, выловила ложкой несколько засахаренных клубничин из глубокой вазочки, и осторожно положила их в центр раскатанного теста на своей ладошке. Мама помогла ей аккуратно зажать краешки будущего пирожка, и малышка торжественно возложила свое творение на противень.
Они были очень похожи, мама и дочка... Обе одеты в похожие платья, белоснежные фартуки; зеленые волосы обеих были заплетены в две косы - у дочери они были, правда, намного короче. Девочка была смуглее своей матери, но глаза, черты лица, манера двигаться - все это, похоже, было у них одинаковым.
- Смотри, чтобы тесто не так прилипало к рукам, нужно хорошенько присыпать его мукой, - заметила женщина.
- А если ладошки маслом намазать? - девочка начала счищать пальчиком прилипший к руке кусочек теста.
- Ну, и так тоже можно, - согласилась её мама.
Из комнаты послышался шум шагов и голоса, и на пороге кухни появился шустрый мальчуган. Он на ходу стащил зимнюю шапочку с помпоном с головы, и тряхнул темно-зелеными кудряшками.
- А мы украсили крыльцо! - гордо сообщил мальчик, - Пока вы тут....
- Мы пироги печем! - так же гордо ответила ему девочка, - Пока вы там...
Мальчик, наливая себе апельсиновый сок в большую кружку, показал ей язык.
- Мама! Крис дразнится! - захныкала девочка.
- А Бэлла сегодня отняла и спрятала все мои конфеты! - не остался в долгу мальчуган.
- Тише, тише, - Мирабэлла вытерла испачканные тестом руки о большое кухонное полотенце, - Кристиан, не дразни сестру. Тогда и с конфетами мы разберемся. А где, кстати, ваш папа?
- А, он с тётей. Она приехала на Рождество к нам.
Мирабэлла не успела и улыбнуться, как высокая смуглая рыцарша в сопровождении своего брата показалась в дверях кухни.
- Я ведь просила не называть меня тётей, Крис! - шутливо пожурила она племянника, - За это не дам тебе подержать мой меч, так и знай...
- Тёё-тяяяя, - взвыл Крис, готовясь расплакаться.
-... И не возьму кататься на Пчёлке... - твёрдо заключила рыцарша.
- Юли, хочешь вареньица? - раздался сладенький голосок её племянницы.
- Ага. А вот Изабэллу возьму кататься, - Юлиана широко улыбнулась, - И даже разрешу покормить Пчёлку булочкой...
Кристиан взвыл и попытался убежать с кухни, но в дверях его поймал тихо потешающийся над происходящим Максимилиан. Он поднял сына на руки:
- Не реви. Тётка шутит.
- Юли, ну зачем ты так, - нахмурилась Мирабэлла, - Ты же знаешь, как он любит Пчёлку... и тебя...
- Меня подкупили вареньем! - невинно подняла брови рыцарша, торопливо целуя Мирабэллу в щеку, - Давненько я у вас не была, да?
- Точно.
- Ладно, в знак всеобщего примирения и семейного единства я предлагаю Изабэлле и Кристиану совершить прогулку на спине моей верной Пчёлки, и послушать пару историй из жизни простой рыцарши...
- Ура! - Изабэлла подпрыгнула, чуть не опрокинув противень с пирожками. Кристиан тихонько сопел в отцовскую шею, все еще не решив, простил ли он вероломную тётку или нет.
- Только потом вы будете меня отпаивать горячим чаем и кормить всякими вкусностями, - поставила условие Юлиана.
- Уговорила, - согласился Максимилиан, подмигнув сестре. Он опустил Кристиана на пол, и обратился к нему, - Давай-ка вытри слезы, и иди надевай сапожки.
- Я прослежу, - хихикнула Юлиана.
- А кто мне поможет одеться? - надула губки Изабэлла.
- За тобой я тоже прослежу, - глубоко вздохнула Юлиана, и, взяв племянницу за руку, повела ее из кухни в комнаты. Кристиан, мигом забывший свои слёзы, вприпрыжку умчался следом.
Максимилиан расстегнул пару верхних пуговиц на своей теплой рубашке и уселся за стол.
- Как хорошо, что Юлиана приехала, - Мирабэлла ополоснула руки, намереваясь вернуться к приготовлению пирожков.
- Да, - согласился волшебник, и потянулся к вазочке с клубникой, - И как она вовремя согласилась погулять с детьми...
- Я как раз успею все приготовить, пока они гуляют, - улыбнулась супругу священница.
Он хотел что-то ответить, но в это время близнецы хором начали звать папу и маму.
Максимилиан и Мирабэлла вышли из кухни, и направились в прихожую, где их ждали дети, одетые в теплые пальто и шапочки.
- Смотрите, осторожней, - священница поправила шарфик Кристиану, и потрепала Изабэллу за щеку, - Замерзните - сразу возвращайтесь.
- Хо-ро-шо! - кивнула девочка, а ее брат, махнув родителям рукой, скорее помчался к дверям на улицу.
- Я за ними пригляжу, - обещала Юлиана, небрежно перекинув через плечо теплый шарф, - Не скучайте тут, и... - тут она обменялась взглядами с братом, - Не тратьте время зря! Идём, котёнок. А то Крис, наверное, уже ускакал на Пчёлке без нас...
Мирабэлла закрыла за ними дверь.
- Эх, не надо было, наверное, вот так их отпускать... Нужно было Юлиану хотя бы чаем напоить...
- Ничего страшного, ей не привыкать, - Максимилиан всё так же стоял, подпирая плечом стену прихожей, - К тому же - смотри, как удачно - у нас с тобой появилось время... и дома никого нет...
- Это хорошо, - согласилась священница, подходя к мужу, - Но нам нужно успеть приготовить обед, и сложить продукты, которые мы возьмем с собой в Лютию... Мы ведь обещали детям, что поедем туда... Сегодня - Рождественская ночь, завтра - у Бэллы и Криса день рождения... И мы так удачно сняли домик в Лютии на пару дней...
- Я это всё прекрасно помню, - Максимилиан ненавязчиво положил руки на ее плечи.
- Ну вот, - она аккуратно освободилась, и шагнула в сторону кухни, - Ты же понимаешь, что времени у нас мало...
- Да не беспокойся ты так... Юлиана гуляет с детьми, а я тебе потом помогу всё приготовить... - волшебник настойчиво прижал священницу к себе.
- Ты будешь печь пирожки? - хихикнула она.
- А что? - он ухмыльнулся, - Чем мои способности уступают хорошей печке? Я тоже могу быть очень горячим...
- Это правда, - согласилась Мирабэлла, слегка краснея, - Но на кухне все... нельзя же вот так оставить...
- Давай заморозим, - примирительно предложил он, - Ты же знаешь , я умею... Потом разморозим... Потом.
- Я прямо даже не знаю, что тебе сказать...
- Значит прошло время разговоров, - Максимилиан толкнул рукой дверь спальни, на которой красовался венок из омелы и еловых веток, - А то я, хоть и волшебник, остановить время не могу...

***

- Я хочу апельсинового сока, - сообщил Максимилиан.Он лежал на спине, обнимая Мирабэллу, и неторопливо поглаживал ее растрепавшиеся косы, - Нужно собраться с силами, и сходить за ним на кухню... Тебе принести?
- Принеси... - устало отозвалась она, - Впрочем, я сама тоже приду на кухню... Только приведу себя в порядок, причешусь...
Максимилиан немного помедлил, и поднялся с постели. Он подобрал с пола брошенную туда в порыве страсти рубашку, и накинул на плечи.
- Застегнись, - хихикнула священница, распуская волосы.
- А ты вот так и ходи, - Максимилиан снова уселся на край кровати, - Матушка Аквамиррэль...
Священница покраснела и покачала головой.
- Ты, кажется, собирался за соком идти, - заметила она, - Чего же ты ждешь? Благословения, ускорения?..
- Портала на кухню, - ухмыльнулся волшебник, и, быстро поцеловав супругу, пока она не придумала чего-нибудь в ответ, скрылся за дверью.
Мирабэлла быстро привела платье в порядок и устроилась перед зеркалом, чтобы заплести косы. Она улыбнулась своему отражению.
Вот уже седьмое рождество она встречает вместе с Максимилианом. В гостиной, как всегда, стоит большая, пушистая елка, украшенная золотистыми шариками... По стенам развешены гирлянды из цветов и еловых веток, а на каждой двери красуется рождественский венок. Бэлла и Крис повесили на дверь детской веночек с колокольчиками. Они делают так каждый год, с тех пор, как смогли принимать участие в приготовлениях к Рождеству. Дети всегда так ждут этого праздника... и своего общего дня рождения. В этом году им исполняется пять лет. Близнецы уже решили, кем станут. Умница-Изабэлла, гордая из-за того, что старше брата на целых десять минут, хочет сделаться послушницей; непоседа-Кристиан хочет научиться ковать настоящее оружие, и надеется в будущем стать кузнецом... Глядя на детей, Мирабэлла вспоминала свое детство, Норберта... то, как они встречали Рождество, тогда, всей семьей...
И теперь, снова, она думала о том, где сейчас ее брат...
Каждый год из тех семи, что Мирабэлла провела в счастливом браке, в Рождественскую ночь она загадывала желание - увидеть Норберта. Узнать, как он, чем живет теперь... Поговорить с ним снова.
Однако желание не спешило сбываться. Но Мирабэлла по-детски верила, что Рождество - это время чудес...
- Сок для моей задумчивой голубки, - голос Максимилиана, протягивающего наполненный апельсиновым фрешем стакан, вернул священницу из воспоминаний, - О чем мечтала?
- О встрече с братом...


(Продолжение следует)

Здорово!!!! Читается легко,и всё понятно):)
Да и сюжет просто замечательный!!!/lv/lv/lv/lv/lv2

=*_*=
Даешь дальше! =*_*=

Добааааавки.:th_nya: