Непописач (с) у меня. Постараюсь что-нить сегодня ночью, пока буду на работе скучать)) Но не обещаю =/
может мы чем то сможем помочь?....волшебную траву выращивать неумею, но накопать с соседских грядок - легко! :D
нашли заначку травы XD Ракель, июль - сентябрь. "Банда" дяди на проверку оказалась милейшей компанией. Даже сэр Альберт, и тот не всегда был пьян в лежку, чаше всего - просто слегка подшофе, и в этом состоянии мог по здравомыслию дать фору любому трезвому. Во всяком случае, трезвому кроссу, так точно. Возникало обманчивое впечатление, что из всей бригады дядя и есть самый большой раздолбай, и в грош его не ставят. Хьрдис, впрочем, не обманывалась. Это в мирное время они чихать хотели на Дамьена и его паясничанье. В походах сталкера слушался даже отец Ульф. Молодых путешественников приняли, как родных, словно те так всегда и были частью этой странной семьи, с их общими ужинами, почти общим домом и непрекращающимся соревнованием в остроумии, где не было ни проигравших, ни победителей. Кшистоф, ядовитый, как рогатая гадюка, быстро обрел неожиданный для него самого успех, а Хьордис это отчего-то было неприятно. Словно ее игрушку берут без спросу. Разбойница то и дело мрачно зыркала на Лиму, которая не упускала случая потискать "красноглазика" - хотя, что тут говорить, он и сам не был от этого в восторге. Но все равно, она так не привыкла. Она привыкла к его мятному чаю, и к тому, что всегда можно видеть священника рядом. Об Эмере Хьордис старалась не думать, но все равно иногда накатывало: тогда в приступах тяжелой глухой тоски, она либо пропадала в дальнем углу сада, либо до посинения размахивала кинжалами в компании дядиной дочки, молчаливой убийцы Рене. Пока не отступало. Пока обе не начинали валиться с ног. За окном шумел редкий в Ракеле дождь. Редкий, но зато сильный, и вот как зарядил с вечера, так и не прекратился до сих пор. Розы в саду намокли: утром их лепестки, скорее всего, будут лежать под кустами, вбитые в землю ливнем. Кшистоф мысленно проклинал кашель, уткнувшись лицом в подушку, и ему было не до ночной свежести, и не до сверкающих в свете фонаря капель. Священник пробовал молиться - вроде бы немного полегчало, но ненадолго. Он и не услышал сначала, как кто-то стучится в дверь: не только потому, что отчаянно зарывался в подушку, но еще и оттого, что шум ливня заглушал робкий стук. Впрочем, второй раз постучались настойчивее, так что священник оторвался от подушки, настороженно прислушиваясь. Встал Кшистоф только потому, что не верил, будто кто-то без особой нужды станет разгуливать ночью под таким ливнем, да стучаться в чужие двери. Однако поспешно влезая в брюки, он все же недовольно хмурился - и буде там какой-то особо увлеченный шутник, вроде Дамьена, его определенно не ждало ничего хорошего. Босой Кшистоф неслышно ступал по деревянному полу, и когда он уже взялся за ручку двери, вновь постучали - теперь уже совсем тихо, будто бы отчаявшись. - Кто? - нарочито громко поинтересовался священник. Ответа не было, и снаружи доносился только шум дождя - Кшистоф окончательно уверившийся в том, что это чей-то дурацкий розыгрыш, чертыхнулся и распахнул дверь: вдруг шутник еще не скрылся и он успеет огреть его Святым Светом по затылку? Да так и замер в проеме. На пороге стояла Хьордис - в одной рубашке, да простых холщовых штанах, которые сама разбойница называла "пижамными". Она промокла до нитки: темны волосы облипали плечи, а белоснежная прядь прилипла к щеке, только девушка будто и не замечала этого. Неожиданно испуганная и молчаливая, она робко топталась на пороге пока не решилась спросить: - Можно... войти? Привет, Кшись... Священник на миг прикрыл глаза: что-то дернуло в груди, странно так, даже кашель больше не рвался наружу. А потом отступил назад: - Проходи. Спрашивать он ничего не стал. Ну а что тут спрашивать? Все давно известно. И кто ей снится по ночам, что разбойница уснуть не может, и почему она прячется по темным углам... Альбинос только головой покачал, отыскивая полотенце. Усадил напарницу на кровать, вытер, завернул в одеяло и неожиданно понял, что кашель прошел. А вот у непутевой разбойницы вполне мог начаться, так что - ну раз уж ночной сон все равно отменялся - Кшистоф разжег маленькую жаровню в углу и полез в сумку за травами. Мятный чай. Ей всегда нравилось. Она молча куталась в одеяло, и зеленые глаза только что не светились в темноте, так настороженно напарница наблюдала за руками священника, который смешивал травы. Мята. Пять соцветий душицы. Щепоть сушеного чабреца, зверобой и донник: по комнате поплыл запах летнего луга и меда, причудливо смешивающийся с запахом дождя и мокрых роз. - Пей, - Кшистоф вложил чашку в руки напарнице, опускаясь на пол у кровати, - мед я добавил. Хьордис растянула губы в улыбке - только глаза не улыбались - и вцепилась в протянутую чашку, жадно вдыхая ароматный травяной пар. - Спасибо... Она отхлебнула отвара, и снова замолкла, рассеянно глядя в одну точку. Молчание длилось долго, пока Хьордис с каким-то странным всхлипом, не решилась пояснить: - Мне не спалось. - и улыбнулась так же, одними губами, а взгляд, которым разбойница смотрела на Кшистофа был больным и тоскливым. - Муторно что-то, Кшись, - призналась она. И сгорбилась над чашкой - священнику оставалось только тихо поражаться, ибо в таком состоянии разбойницу он еще не видел никогда. Она бывала расстроенной, задумчивой, сосредоточенной, печальной, сердитой - но не такой, нет, не побитой и не больной, судорожно цепляющейся за чашку и прячущей воспаленные глаза. Священник подумал и присел рядом, молча обхватывая напарницу за плечи, и та тут же придвинулась поближе, будто ждала этого жеста, покачала чашку в ладонях... и заплакала. - Папа... - Папа?.. Отец раскинувшись лежал на полу в гостиной и не шелохнулся, когда дочь его окликнула; вокруг ходили люди, качали головами, отводили взгляды; кто-то наклонился, чтобы закрыть мертвому глаза... Мертвому. Она не верила - не хотела верить, она думала, что надо просто кричать погромче, и тогда отец услышит и откликнется. - Папа! - девочку на входе подхватил плечистый рыцарь и она забила кулачками в панцирь на спине, замолотила ногами по латам, стараясь высвободиться. Бурый узор на ковре - это вовсе не рисунок, это пятно крови, и на шелковых диванных подушках тоже она, брызги ее на стенах, на столе - повсюду, будто бы здесь не одного человека убили. - Па-а-апа-а-а! - Унесите ее! - коротко рявкнул паладин в темных латах, отворачиваясь от трупа. - Унесите, чтобы матери хоть не увидела. Девочка замерла, позволяя вынести себя из комнаты, только для того, чтобы через пару мгновений забиться в руках рыцаря с новой силой. - Мама-а-а! - и тихо обмякнуть, заливаясь слезами. - Мамочка... - А я думала, - Хьордис пыталась утереть глаза рукавом промокшей рубашки, - что оно отпустило... давно же было, да? Кшись... я правда любила его, веришь? - Знаю, - спокойно поправил беловолосый священник, глядя в стену поверх ее макушки, - только не любила, а любишь. Потому и больно. Так что давай, плачь. У меня рубашка сухая. Он заставил ее опустить руки и сам вытер слезы, а потом все гладил по высыхающим волосам и что-то, кажется, говорил, пока разбойница тихо, но неудержимо плакала, уткнувшись в его плечо. - Ну вот, вот так, и все выйдет потихоньку. - Ага? - переспросил Хьордис с какой-то детской доверчивостью заглядывая в лицо священника. И отставила пустую чашку в сторону для того, чтобы вцепиться теперь в рубашку Кшистофа. - А можно... у тебя остаться? - глядела она не на напарника, но на трепетавший в противоположном углу огонек свечи. - Не хочу... опять под дождем. И засыпать одна в комнате не хочу... Тот озадаченно огляделся. - Оставайся. Только я спать на полу не буду. Надевай мою рубашку, вон ту, сухую, и лезь под одеяло. - Хьордис! Девиручи тебя... ноги же холодные! - Ну не пинайся ты! Я спать хочу. - Вот и спи тихо, а будешь одеяло стягивать, пойдешь на коврике спать. - Злыдень... - Спокойной ночи. А потом, как-то незаметно и совсем тихо пришел сентябрь. Ночи стали прохладнее, а воздух - легче, и на вкус напоминал родниковую воду. Звезды, яркие и холодные, горели над самое землей, казалось - протяни руку и возьмешь. - Хватит, - сказала Хьордис, - пора. Кшистоф согласно кивнул, и в тот же день они отправились собираться в дорогу. - Мушиные крылья, Зелье Пробуждения, крылья бабочки, - монотонно диктовал Кшистоф список наизусть, - ...почему в этой дыре нет нормального торговца? В магазине дерут бешеные зени. - Не нуди, - разбойница весело пихнула напарника локтем в бок, - нас ждет много работы, деньги есть, и дядя еще одолжил... - А если есть свои, зачем было брать? - снова заворчал беловолосый. Девушка только вздохнула, за последние пару часов эта тема для разговора уже начала набивать ей оскомину. - Затем, что если дают, то отказываться глупо. Что там еще нам нужно? Неумелая попытка перевести беседу в другое русло, кажется, возымела действие. Священник пожал плечами: - Синие самоцветы и пара-тройка листьев Иггдрасиля, так, на всякий случай. Только камни уже в Геффене будем покупать. Что за город этот ваш Ракель, хоть бы кто торговал... Разбойница откинула с лица каштановые пряди, прищурилась против солнца и ткнула пальцем в противоположный конец улицы: - А вон там... не чувак с тележкой, нет? - Я не вижу, - сухо сообщил напарник. Еще в первые недели совместных приключений Хьордис узнала, что ее ручной альбинос не только зол на весь свет и кашляет кровью, но еще и плохо видит. Точнее, не так. Видел он прекрасно. В темноте. А на солнце вечно жаловался, что мир - как размокшая картинка. Но в конце улицы и впрямь раздавался веселый грохот тележных колес по мостовой. Хозяин без труда тащил ее за собой, да еще и насвистывал какой-то легкомысленный мотивчик. Судя по тому, что рядом плюхало нечто радужно-полупрозрачное, парень был алхимиком. Хьордис так засмотрелась на причудливого гомункула, что не заметила, как подозрительно каменеет плечо остановившегося Кшистофа, на которое она опиралась. Разбойница сначала обернулась на голос, а потом уже осознала саму фразу. - Светлая леди, - грустно сказал лорд Эмер, спешиваясь рядом с белым пеко, - я так долго вас искал... Оружейник Говард молча провел пальцем по лезвию топора.
Спасибо! Прочиталось душевно, а история сильная как всегда. :) А кто такой этот Говард?.. "ничего не понимаю".
Lars Да не за что, рады, что Вам нравится. Мы его уже упоминали - это один из Эмеровской шай... пати)))))
Месяц меня тут (вообще) не было, потихоньку копаюсь, читаю.. Так оно всё ещё не дописано, аааа! Кошмаааар! Брр. Замечательно. Нравится. Дайте ещё, много и таблеток от жадности, хотя ну их нафиг, лучше буков (без бяков) и знаков препинаний. > Кшистоф молча закрыл ладонью лицо. - Аааа, facepalm! Да! Фриро не бывает без facepalm`ов.
С начала, с начала читай! ишь обленился! Ув. Ньярли, спасибо!;) и поздравляю с окончанием непописача;):)