В общем, это получилось, как обычно - случайно. Когда кто-то ляпнул, что существование нашей веселой семейки вечно напоминает дурацкую постановочную комедию. Мы решили, что это, черт возьми, повод. :) Пролог. Ракель, раннее утро. На главной площади отчаянно зевает блондин из корпорации Клевых Событий, про себя в очередной раз проклиная трансвеститскую красную форму и прислушиваясь к ленивой ругани некоего типа напротив. Тип, почти невидный за кучей зеленых беретов и двумя мешками перьев, привычно поминает незнакомых ему матерей клиентов, во всеуслышание утверждая, что дамы эти были во всех отношениях недостойными женщинами, и что их отпрыски совершенно охамели. И что заказов у него на пять лет вперед, когда работать? Через площать с работником ККС кокетничает хилер, нагло строя глазки из-под зеленой челки. В пыли роется бездомная кошка, не обращая никакого внимания на дремлющего прямо под деревом асассина... чей енот тем временем проголодался настолько, что всерьез облизывается на эту самую кошку. В общем, идиллия. Идиллию, предотвращая зверское убийство кошки енотом, нарушает женский визг, ввинчивающийся в воздух над городом. Смоки немедленно прыгает на грудь хозяину, тот вскакивает, спросонья махом выпивает бутылку какого-то адского асассинского зелья, хватается за катары и очень подозрительно смотрит на работника ККС. Тот в который раз недобрым словом поминает форму. Тем временем визг медленно оформляется в слова: "А ну пошли оба вон из дома к бафометовой матери!!" Эпизод 1. Буквально за полчаса до описываемых событий, тот же самый Ракель, дом неподалеку от Храма. Точнее, кухня этого дома. Тоже в некотором роде идиллия. У плиты, сонно зевая, стоит Ньярли, кое-как умудрившийся запихать миленький фартук в незабудках за синкросский пояс с черепом. Вид это сооружение имеет инфернальный. В руке у Лиса поварешка, причем тот явно не знает, что с ней делать и примерно раз в пару минут рассеянно взвешивает в ладони, проверяя баланс. В кастрюле бурлит нечто подозрительное. Время от времени Ньярли сверяется со списком в другой руке, рассеянно помешивает варево и снова утыкается в пергамент, бормоча "...или сначала ядовитые споры, а потом иголки?" Появившийся на пороге молоденький алхимик при виде этого со звоном роняет на пол тарелку с бутербродами и возмущенно вопит: - Папа, ты снова варишь Яд в маминой любимой кастрюле?! (Лис, облизывая на глазах покрывающуюся коррозионными пятнами поварешку) - И незачем так орать. Ты же бьешь ее тарелки? - Да, но это не грозит всей семье визитом к Кафре! Ньярли пожимает плечами, замечая в сторону нечто, вроде "А это смотря, что Арти раньше заметит." Соланум надувается, двумя пальцами собирая с пола хлеб и ветчину. Долго смотрит на каждый кусочек, потом со вздохом выкидывает в мусорное ведро. Затем так же двумя пальцами собирает с пола осколки тарелки, косо поглядывая на отца. В это время по дому разносится первая, пока еще неслышная в городе, порция визга. Алхимик роняет с таким трудом собранный фарфор, Лис - почерневшие остатки поварешки. В распахнувшуюся дверь с практически световой скоростью вползает нечто, похожее на четырехмесячный перебродивший пудинг, и с размаху вспрыгивает на руки Солануму. Ньярли флегматично разглядывает оставшуюся от кухонного орудия ручку, пожимает плечами и продолжает помешивать яд пальцем. - По-моему, Сол, мама тобой недовольна. (Соланум, возмущенно) - Чем ей опять не угодила Рыба? Она же... смотри, какая лапочка! - Наверное, Арти опять нашла ее в своей постели. Знаешь, я бы тоже... расстроился, если бы вместо жены поцеловал этот твой... это твое... ну, ты понял. По-моему, это небезопасно для здоровья. - И это говорит человек, пьющий зеленую бурду, капля которой насквозь прожигает паркет?! Ньярли покровительственно хлопает сына по плечу: - После зелий твоего производства... Тот даже не успевает надуться. Дверь снова распахивается настежь, как от пинка, и на пороге возникает Артемисия, похлопывая плеткой о ладонь. Свист и аплодисменты за кадром: все-таки, танцовщицы - женщины очень... выдающихся достоинств. От восхищения любящий муж роняет кастрюлю, содержимое которой медленно растекается по полу. Цветы на подоконнике стремительно вянут, Лис, выругавшись по-моррокски (непонятно, но витиевато), кидается вытирать это все фартуком, который незамедлительно превращается в истлевшие лохмотья. - Мой... мой фартук... с незабудками... мои фиалки... мой бонсай... Артемисия предпринимает серьезные попытки уйти в глубокий обморок, но тут вмешивается Сол, все еще прижимающий к груди ванилмирта. - Мама, мы не хотели! - Дорогая, я все объясню... танцовщина на мгновение замирает, потом набирает в грудь воздуха, и... to be, как говорится, cоntinued.
Спасибо, хоть и запоздалое))) Продолжение будет, угу. С такими вещами всегда - быстрее придумывается, чем пишется)))
Ы? Не вкурил... Дядь Ньярли... У вас же доча была О_о Вы её что - кокнули что ли? О_о (Это я Багратион)))))))))
Нулизко Спасибо))) Shooshoo Доча младшенькая, Баг)) А Сол - старший (с другого сервера дите, на самом деле, а здесь вполне взрослый и самостоятельный алхимик :)) >Вы её что - кокнули что ли? О_о Нее, я еще не настолько псих... но работаю над этим XDD Тебе привет от тети Арти :)
Передал)) Кики передам, как увижу) > И давай продолжение! =)))) Продолжение XDD. Дисклеймер: 1. Это не клевета на друга семьи. Мы все его любим. Правда-правда. 2. Сол утверждает, что любит своего ванилмирта платонически. Интерлюдия №1. Пронтера, главная улица. На мостовой валяется некий рыцарь, судя по его виду, явный клиент Кафра Сервис. Над ним отчаянно рыдает молоденькая священница и чешут головы стражники. Священница всхлипывает: - Я не виновата! Не виноватая я! Он сам исцеления попросил! Сам! А броню со Злым Друидом, конечно, снять не судьбаааааа... Эпизод №2. Пронтера, все та же главная улица. Время чуть за полдень. По мостовой, то и дело растерянно спотыкаясь, бредут Соланум и Ньярли, время от времени переглядываясь и вздыхая. Они явно не привыкли чувствовать себя бездомными. У перекрестка с постом ККС рыжий останавливается и долго смотрит на представителя Корпорации. Тот делает вид, что ничего не заметил и проклинает форму... хотя и не знаком со своим ракельским коллегой. Сол дергает отца за рукав. - Папа, идем... - Нет, подожди, я все равно не понимаю, как... - Папа! - Но он же на девочку... - Папа! - Но... - Папа! - Да я есть хочу, девиручи побери! - вспыхивает Ньярли, - и не смей спрашивать, при чем тут ККС, он тут просто стоит! А меня оставили без завтрака, что жестоко и отвратительно, и теперь я умру от голода, и вот тогда она пожалеет, но будет уже поздно, и я даже специально перед смертью... Выражение лица Сола медленно становится таким, что Лис обрывает речь на середине, фыркает и отворачивается. - Ты все равно готовишь лучше мамы, - через паузу наставительно сообщает алхимик, - только ей не говори. Ньярли явно собирается сказать сыну, что тот ничего не понимает в том, как надо обращаться с женой, но вовремя затыкается, заметив следующую картину: на перекрестке, с которого только что унесли несчастного рыцаря, некий беловолосый асассин кросс ненавязчиво предлагает зареванной священнице посмотреть на его Инфильтратор. Над смыслом этого предложения сценаристы предлагают не задумываться. Стоп-кадр. Над головой кросса появляется надпись: "Инсидиус, друг семьи. Человек с кристально-чистой репутацией, неутомимый борец с киллстиллом, пример подрастающему поколению и неисправимый романтик." Инсидиус улыбается священнице и протягивает ей неувядающую розу: - Девушка... тут поблизости замечательная темная подворотня, может, прогуляемся? Возмущенный писк, звук пощечины, вспышка холилайта. - Опять, - флегматично замечает Соланум, роясь по карманам в поисках концентрата белого зелья. Лис старательно делает вид, что очень жалеет друга. Так старательно, что неизвестный в Рун-Мидгарде Станиславский вертится в гробу. - Не смейте ржать, - мрачно предупреждает все еще дымящийся Инсидиус. - Мы не... мы нет! И в мыслях не было! - Лис делает честные глаза. Глаза и воспитание Гильдии Воров стойко сопротивляются такому насилию над природой. - Мы всегда хрюкаем, когда нам грустно! - воодушевленно поддерживает отца алхимик. Пауза. Пауза затягивается. - От женщин все зло! - наконец заявляет обиженный на весь мир Инсидиус. Ньярли согласно кивает, кроссы жмут друг другу руки, а на их лицах ясно читается намерение срочно пойти и как следует отметить это великое научное открытие. Соланум: - А я, например, вообще Рыбу люблю! Пауза. Пауза затягивается. Надолго затягивается. Лис откашливается. - Ты это... только маме не говори, ладно? Стоп-кадр. Над Соланумом появляется надпись: "Основатель движения за права гомункулов и межвидовые браки."
Zefir Спасибо) Shooshoo Потому что было бы, над чем фанатствовать)) Если б серьезное что... XD Кстати, взаимно, вечно каваюсь на галерею ^^
Я люблю несерьёзное =))) Несерьёзное писать в разы сложнее, чем серьёзное =))) Галерея... дааа... надо будет чего-нить про Детей Бафомета нарисовать XD
Вааа, чуть не пропустила продолжение) Забавно) Какой однако у вас сын - затейник оО Жду продолжения с нетерпением.
