Я спрашиваю вас, где молодость моя, Когда все впереди, и бури не страшны? Как много было дней в запасе у меня, Куда они ушли, на что они ушли?
Я слишком устал. Слишком устал... Устал... Жизнь давно сожжена и рассказана... Любовь, посети меня в мой предсмертный час. Любовь, которой в жизни не бывает, но может быть, хоть теперь ты откроешься мне!!
Мне все равно, что такое мир. Все, что я хочу знать, — это как в нем жить. Пожалуй, если додуматься, как в нем жить, тем самым поймешь, каков он.
-Развести маленький огородик на остывшей лаве угасших чувств? Нет, это не для нас с тобой. Так бывает только после маленьких интрижек, да и то получается довольно фальшиво. Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец...
Жить и наслаждаться керосиновыми фантазиями? Нет, мы с тобой готовы идти дальше по трупам лакированных бабочек...Такое случалось с нами только в редкие моменты диффузии, да и то ты раньше времени уходила в туалет вязать носки ржавыми вилками. Лоботомию невозможно запятнать рабством или доминированием. Борщ без красного картофеля - это еще не конец.
Знала ли ты, что воробьиные крылья могут достать до нашего завтрашнего дня? А ведь я говорил тебе, что все эти твои аргументы не подходят под понятие простой когерентности. Все гораздо сложнее, дорогая. Можно проснуться утром с вязаным аллигатором, который будет петь тебе серенаду, но ты достойна большего. Однажды ты поймешь это.
Я расплескал себя до дна И не пленит меня уж боле Прекрасных женщин нагота И чувства страсти-не неволят.
Ты родила мне карася, что может быть прекрасней? Но ведь забыла ты снять с якоря меня, души заблудшее ненастье. Теперь скитаюсь по далям я морским, забыв про счастье наше Что грело нас с тобою, Счастье.
— Привет. - — А ты чего молчишь? Чудной какой. А ты что здесь делаешь? — Живу — На улице? Как это? - — Ты куда? Постой. Ну, подожди, не уходи. — Ну что? — Постой, я… а меня Настей зовут, а тебя? — Миша — Миша — очень симпатичное имя. Миша, это что-то медвежье, — темноволосая девушка улыбнулась. - — Молчаливый ты. А я вон там живу, — она ткнула пальчиком куда-то влево, — вон там, видишь, дом стоит? Я там живу на 13 этаже - — Молчун! Буду звать тебя Молчуном, ты не против? — Нет, какая мне разница! — А я вот раньше тебя тут не видела. — Я тебя тоже — Потому что тебя здесь не было. - — Я каждый день в этот магазин хожу за молоком и хлебом. Я посмотрел на нее повнимательней: невысокая, из-под шапки две косички, ранец на спине. Все ясно — школьница. — А где ты раньше жил? — Дома — А почему ты теперь живешь на улице? Странная какая-то чего ко мне прицепилась? Чего ей надо? Вопросы какие-то задает… -Молчун, а хочешь, я тебя покормлю? Она достала из пакета белый хлеб и отломала кусочек. -На, бери Мне так хотелось взять этот кусочек, от него исходил такой аппетитный запах. Но я не подошел к ней. — Гордый значит? Я же знаю, что ты есть хочешь. Ну, ладно, — она отломала от батона еще кусочек, — вот, тогда давай вместе есть. На, бери, это тебе, а это мне. Я подошел и взял у нее хлеб. Мы молча ели. -Вкусно -Ага, я вот очень люблю белый хлеб. Мама меня всегда ругает за то что, я перед обедом наедаюсь хлеба, а потом ничего не ем. -Спасибо -Ой, Молчун, ну ты что! Пойдем, ты меня проводишь? Так и знал, никогда за просто так ничего не дадут. Мне так не хотелось никуда идти. Поспать бы. -Идем? Обычный Я потащился за ней. Радовало одно, она жила не далеко. Все время пока мы шли, она мне что-то рассказывала про папу, маму, маленького братика и еще про школу. Я ее не слушал. Я думал о том, что почему вот так получается: у нее есть все, а у меня ничего- даже дома. От меня отказались. Меня бросили. — Молчун, стой, куда ты? Я тут живу. Ну, я пойду, а то меня, наверное, мама заждалась. Пока — Пока, Настя Она помахала мне рукой и забежала в подъезд. А я поплелся в свой подъезд. Я жил в подвале в одной старой пятиэтажке, точнее я там ночевал: поздно вечером я пробирался туда, чтобы никто не видел меня, а рано утром убегал. Мне было страшно, что кто-нибудь узнает, что я там ночую, и меня, избивая, опять прогонят на улицу. Я лег на свою подстилку, прямо под батарею. Как же здорово, я сыт и здесь так тепло! ночью мне снился сон. Я вместе со своими родителями гулял по осеннему парку. Мы бегали по аллеям, а под ногами, переливаясь теплым золотым светом, шуршали упавшие листья клена. А потом мы играли в прятки и мама спряталась от меня за дубом, и когда я ее нашел, она так улыбалась! Моя мама мне улыбалась! Улыбалась мне! Я был таким довольным… …проснулся я тоже с улыбкой на лице и вот странно то, что я ведь и не знал своих родных родителей никогда. Другие, чужие мама с папой мне говорили, что у меня нет родителей. Но я им не верил! Они меня били. Я их ненавидел. И я надеялся, что когда-нибудь придет мама и заберет меня. Но она не пришла. А потом однажды чужой папа очень на меня разозлился, я даже не помню из-за чего, он часто злился, я так боялся его в эти моменты, боялся, что он мне сделает больно. И я прятался от него в кладовке, но это не помогало, он вытаскивал меня оттуда и осыпал ударами. В тот день чужой папа меня не тронул, он сделал хуже — выкинул из дома. Вот так я оказался на улице. — Молчун, Молчун, — я слышал, как она меня зовет, — я знаю, ты где-то здесь, выходи. Я тебя уже так долго зову, я замерзла, ну, выходи, пожалуйста! -Здравствуй, Настя — Ой, привет. Ты зачем от меня прячешься? - — Я сегодня на каток иду, пойдешь со мной? — Нет — Отчего же? — она искренне удивилась — Не хочу — Так не пойдет. Молчун, я иду на каток, ты идешь со мной, — она нарочито произнесла это серьезным тоном, а потом громко рассмеялась И мы пошли на каток. Наверное, со стороны мы смотрелись очень чудно: она в белой шубке, как птичка порхала по зеркальной плоскости и я, бездомный оборвыш, бегал за ней. Мне так было страшно, что она упадет, но в итоге упал я. — Молчун, ты не ударился? — она стояла на коленках рядом со мной -Ударился Она дотронулась до меня, а я от неожиданности вздрогнув, сжался. — Не бойся, я ведь только погладить хотела, чтобы не болело. Мне стало так стыдно, она все поняла. — Тебя били - Никто больше не сделает тебе больно, никто, — она вдруг обхватила меня своими ручками вокруг шеи и тихо заплакала. Я не понимал, что происходит, я только чувствовал ее ласку и нежность. — Не плачь, Настя. Пожалуйста, не плачь! — Не буду. Обычный Мы сидели с ней на льду, и болтали о всякой ерунде. Она в своей синей шапочке так красочно жестикулировала, изображала капризную Машу из «А» класса, пела песенки, которые ее заставляют учить на хоре, и еще показывала мне, как она научилась делать«ласточку» на коньках. А я, любуясь, смотрел на это небесное создание. — Насть — Ммм? — Поздно уже, тебе домой пора, пойдем, я тебя провожу — Я не хочу домой. — Насть, пойдем, а завтра мы с тобой опять встретимся. — И ты не спрячешься от меня? — Нет. Пойдем? — Пойдем, Миша Я всю ночь бродил по улицам, думая о ней. Откуда она такая — маленькая Настя? Я дошел до катка, где всего пару часов назад мы были вместе, и отчего-то мне все вокруг показалось таким родным и милым. Вот оно счастье — знать, что ты нужен ей, а она тебе. — Молчун, просыпайся — А? Настя? — Ну, ты и сонька! — Ты что тут делаешь? — Как что? Тебя бужу! Я не верил своим глазам, она стояла передо мной у меня в подвале! Такая красивая в этом убогом грязном месте. — Зачем ты пришла? Что тебе нужно? Как ты узнала? — Не злись, Миш, я еще в первый раз проследила за тобой. А я сегодня в школу решила не ходить, — она улыбалась, — смотри, что я принесла! Она развернула сверточек, который был у нее в руках, там лежали бутерброды. -Давай завтракать! — Зачем ты проследила? Я тебя сюда не звал. Что ты прицепилась ко мне? Что тебе надо? Не нужны мне твои бутерброды. Убирайся отсюда. — Миша? — Уходи — Но… — Уходи. Она положила сверточек на пол, развернулась и вышла. Мне так хотелось позвать ее, но я сдержался. Ком подкатил к горлу от обиды. Я не хотел, чтобы она видела, где я живу, я не хотел, чтобы она меня жалела, я не хотел, чтобы моя жизнь была такой. Мне было стыдно за себя. Она ушла, а я лег на свою подстилку и заплакал. Я впервые плакал не от физической боли, желая, лучше терпеть боль от побоев, чем ту, которая сейчас сотрясала мою душу. Вечером я сидел на катке. Ждал. Я думал о том, как скажу ей, что она важна для меня, как мне приятна ее забота, я хотел сказать, что никогда в моем сердце не было столько тепла, что я никогда больше не нагрублю ей, что я… — Не прогоняй меня больше никогда, — она неслышно подкралась ко мне сзади — Настя, — я вскочил, — ты пришла, пришла ко мне? — Да Все слова улетели из головы, и я не мог ничего сказать. Стоял, смотрел на нее и молчал. — Миш, я больше никогда не сделаю того, что тебе неприятно — А я никогда тебя не обижу — А я всегда буду с тобой — А я тебя люблю - Я сам не понял, что сказал, я вообще не собирался это говорить. Господи, какой же я — дурак! Она сейчас рассмеется или, испугавшись, убежит. Зачем я это сказал? — А я тебя И уж вот этого я никак не ожидал. Мне казалось, что все это происходит не со мной. — Так не бывает! — Оказывается, бывает. Кружилась голова. Теперь весь мир начинался и заканчивался на ней. И моя тяжелая жизнь обрела простой и красивый смысл. Вот для чего мы все рождены. Для любви. И только она трудное превращает в легкое, она снимает оковы и дарит крылья, она открывает нас, она — наша жизнь. А нам всего лишь нужно радоваться ей и беречь ее, как в первый день, когда мы понимаем, что она пришла. И если вдруг однажды вы не почувствуете трепета в своей душе, значит вы не сохранили ее и значит ее у вас нет, потому как к любви привыкнуть невозможно! И мы с Настей были счастливы. Мы чувствовали, верили и знали. Зима. Весна. Лето. Дни текли, а мы не замечали, мы были вместе. Радовались, смеялись, грустили и плакали, и не было между нами ничего такого, что мы не могли преодолеть. — Миш! — Ммм? — Мы переезжаем! — Ммм! - — Насть? Куда переезжаете? — Родители захотели, я не рассказывала тебе, — она говорила так тихо, но я слышал отчетливо каждую буковку ее слов, — но ты не волнуйся, ты с нами. — Куда? — В Москву - — Да, я знаю, это далеко отсюда. Ну и что? Ты поедешь с нами — Как я поеду с вами? Что ты такое говоришь? — Я все рассказала родителям, они … — она осеклась, — я сказала, что без тебя не поеду, они долго ругались, но потом согласились! Ты будешь жить с нами! — Насть??? — Правда — Я не могу — Папа сам предложил! — Вот это да! И она меня обняла. И за что мне такое счастье? Сказка. Сегодня 25 число, мы уезжаем. Я Настю не видел уже целых 2 дня, мы договорились, что она поможет собрать вещи родителям. А мне нечего собирать, у меня только моя любимая подстилочка, мне ее Настя сама сшила. Я гулял по тем местам, где мы бывали вместе, жаль покидать эти места, но зато нас ждет что-то неизведанно-новое! Я проходил мимо магазина, где когда-то мы познакомились, из него выходила Она с папой. Я был ошеломлен, Настя плакала. — Папа, я не поеду — Поедешь, ты что напридумывала! Да что это такое? — он так кричал на нее, — ты за два дня нам сообщаешь, что не можешь тут кого-то оставить и сейчас этот кто-то оказывается — оборвышем! — Пап, пусть он поедет с нами, пожалуйста! Он такой хороший, он тебе понравится! — Настенька, ты еще совсем маленькая, ты не понимаешь многих вещей. — Пап, пожалуйста, — она плакала — Нет. Все, Настя, хватит! Я тебе запрещаю на эту тему говорить. Никого мы с собой брать не будем. И не переживай, я в Москве куплю тебе настоящего, породистого щенка… он даже не сравниться с этой дворнягой — Нет! Я не хочу! — Ты что препираешься со мной? Со своим отцом? Значит так, либо ты сейчас же прекратишь это глупое нытье, либо вообще ничего не получишь! И запомню, эту грязь ты в дом не введешь! Она остановилась, почувствовала, что я рядом. Увидела меня и испугалась — Миш? Я молчал — Прости. Ну это же мой папа, — слезы текли из глаз, — Молчун, прости. Она развернулась и побежала за отцом. А я смотрел ей в след. Она меня обманула, обманула, обманула. Уезжает. «Породистый щенок», «он такой хороший», «дворняга», «грязь», «прости». Настя! Как? За что? Неужели все так? А все слова, что мы говорили друг другу? — Ты меня предала! Меня всего! Предала, — я кричал, что есть сил, кричал в пустоту… Сегодня 25, Молчаливого разорвала на куски стая собак. Он не хотел больше чувствовать боль разбитого сердца. Ему больше не о чем было мечтать. Он умер, когда от него отказались. И зачем идти вперед, когда там — ничего. Зачем бороться за себя, когда ты не нужен? Он больше не знал и не верил, но он чувствовал, что все то что было, было не зря. Молчаливый сохранил любовь. Она с ним. Последний вздох и последнее видение: «она в белой шубке, как птичка порхала по зеркальной плоскости и он — бездомный оборвыш, бегал за ней» Они никуда не уехали. Она сбежала. В подвале, где темно и сыро, стоя на коленях, ждала, когда он придет за ней… …она знала и верила, но уже не чувствовала. Не чувствовала его. И вся жизнь превратилась в ожидание того, что не сохранила.
- Когда что-то кончается в жизни, будь то плохое или хорошее, остаётся пустота. Но пустота, оставшаяся после плохого, заполняется сама собой. Пустоту же после чего-то хорошего можно заполнить, только отыскав что-то лучшее..
Как странно все-таки получается: когда пьёшь, очень быстро сосредотачиваешься, но зато от вечера до утра возникают такие интервалы, которые длятся словно годы.
Утро. Ты все еще просыпаешься в своей любимой кровати из разочарований маленьких комаров...Почему ты каждое утро вспоминаешь свою мать-фасоль? Впрочем, иногда нужно просто открыть окно и высыпать туда свои ржавые тарелки...Меняйся, ты достойна быть угрем.
— От судьбы никому не уйти. И никто не знает, когда она тебя настигнет. Какой смысл вести торг с временем? И что такое, в сущности, длинная жизнь? Длинное прошлое. Наше будущее каждый раз длится только до следующего вздоха. Никто не знает, что будет потом. Каждый из нас живет минутой. Все, что ждет нас после этой минуты, — только надежды и иллюзии.
